Простаков М.Ю. Степень научной разработанности и перспективы исследования проблемы психологической устойчивости // Актуальні проблеми психології: Збірник наукових праць Інституту психології імені Г.С. Костюка НАПН України. – Том VІІ. Екологічна психологія. Випуск 27. – Житомир: Вид-во ЖДУ ім. І.Франка, 2011. – 550 с. 

 

Опубликованный текст:

 

СТЕПЕНЬ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТАНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ ПСИХЛОГИЧЕСКОЙ УСТОЙЧИВОСТИ

 

Простаков Михаил Юрьевич,

частнопрактикующий психолог, г. Одесса, Украина

 

Проведён обзор исследований посвящённых определению понятия психологической устойчивости и выявлению факторов, способствующих её повышению или снижению.

Ключевые слова: психологическая устойчивость, повышение, снижение.

 

СТУПІНЬ НАУКОВОЇ РОЗРОБЛЕНОСТІ Й ПЕРСПЕКТИВИ ДОСЛІДЖЕННЯ ПРОБЛЕМИ ПСИХОЛОГИЧНОЇ СТІЙКОСТІ.

Проведено огляд досліджень присвячених визначенню поняття психологічної стійкості й виявленню факторів, що сприяють її підвищенню або зниженню.

Ключові слова: психологічна стійкість, підвищення, зниження.

 

Устав ВОЗ определяет здоровье как состояние полного физического, духовного и социального благополучия, а не только отсутствие болезни или других дефектов [12. С. 5]. Благополучие же предполагает полную реализацию физических и духовных потенций человека, которая, в свою очередь, невозможна без сохранения психологической устойчивости личности [32–35; 47].

Многие авторы, посвятившие свои работы определению, описанию и эмпирическому исследованию феномена психологической устойчивости», отмечают относительно небольшое количество работ по этой теме [5; 11; 26–28; 29]. Так, М. М. Баландин (2003) отмечает, что, всего 15-20 лет назад понятие психологической устойчивости в литературе практически не упоминалось, хотя в последнее время наблюдается значительный рост интереса к этой проблеме, появление фундаментальных теоретических разработок и крупномасштабных исследований [5; 27; 50]. 

Термин «устойчивость», в целом, в психологии традиционно занимает достаточно прочную позицию. Л. В. Заварзина (2002) в качестве примера приводит 19 обнаруженных ею в литературе терминов, содержащих понятие «устойчивость». Это устойчивость психики, личности, личностных черт, психических свойств и поведения; устойчивость профессиональной деятельности, направленности и мотивации; психическая, нервно-психическая, волевая, эмоциональная, эмоционально-волевая, психологическая, социально-психологическая и морально-психологическая устойчи-

стр. 297

 

вость; стрессоустойчивость, помехоустойчивость и устойчивость к нагрузкам [16; 17].

В отечественной науке изучение устойчивости психических процессов в значительной мере осуществлялось в аспекте исследования устойчивости процессов высшей нервной деятельности в контексте рефлексологии, физиологии и психофизиологии. И. М. Сеченов, В. М. Бехтерев, И. П. Павлов и их последователи, изучая как сознательные так и бессознательные проявления высшей нервной деятельности, внесли существенный вклад в разработку теоретических и практических вопросов устойчивости корково-подкорковых соотношений, регуляции и других явлений [8; 49; 59; 60].

В значительной степени в физиологическом и психофизиологическом контексте осуществлялась разработка распространённых в психологической литературе понятий «эмоциональная» и «эмоционально-волевая устойчивость».

О. А. Сиротин (1973) определяет эмоциональную устойчивость как «качество личности, тесно связанное с надёжностью деятельности человека в экстремальных условиях [62], отмечая при этом, что «…эмоциональная устойчивость человека… особенно проявляется в экстремальных условиях деятельности, а экстремальность… обычно приводит к значительному повышению роли основных свойств нервной системы в детерминации индивидуальных особенностей поведения и деятельности человека» [62. С. 129]. А. М. Аболин (1974), ссылаясь на других исследователей [19; 20; 39; 40; 41; 52; 61], определяет основное содержание эмоциональной устойчивости как «…способность успешно осуществлять сложную и ответственную деятельность в напряжённой эмоциогенной обстановке… …без значительного отрицательного влияния последней на самочувствие, здоровье и дальнейшую работоспособность» [1. С. 104].

Эмоционально-волевая устойчивость обычно определяется в контексте способности психики сохранять высокую функциональную активность при воздействии различных неблагоприятных факторов, условий жизни и деятельности [5].  Так Л. В. Заварзиной эмоционально-волевая устойчивость определяется как способность личности противостоять опасности, выдерживать отрицательное эмоциональное и физическое воздействие на психику в экстремальных ситуациях, связанных с витальной угрозой [16; 17].

С точки зрения А. В. Мирошина эмоциональная устойчивость – «интегративное свойство личности, обеспечивающее высокую эффективность деятельности независимо от негативного влияния эмоциональных факторов, включение резервных сил организма для её осуществления» [42. С. 25]. При этом автор отмечает необходимость мобилизации личностью воли и саморегуляции для со-

стр. 298

 

хранения эмоциональной устойчивости при сильных негативных воздействиях, акцентируя таким образом внимание на волевом компоненте исследуемого феномена, и определяет эмоционально-волевую устойчивость как «системное интегративное свойство личности, обеспечивающее субъекту высокую эффективность деятельности с помощью произвольной саморегуляции эмоций в условиях негативного влияния различных эмоциональных факторов» [42. С. 29].

В целом, при рассмотрении феномена эмоционально-волевой устойчивости, принято подчеркивать его «положительный» аспект, проявляющийся как успешность протекания процесса  адаптации к неблагоприятным факторам; в этом случае употребляют термин «стрессоустойчивость». С другой стороны, при рассмотрении деструктивных последствий стресса часто используется понятие «нервно-психическая неустойчивость» [5].

Анализ работ посвящённых изучению психической устойчивости [15; 36; 54; 58; 63; 69; 74] показывает, что большинство исследователей разрабатывают это понятие с позиций акмеологии и психологии развития и определяют его как «…психологическую готовность к выполнению профессиональных обязанностей в любых условиях деятельности» [54. С. 10], в том числе и в экстремальных. Психическая устойчивость может рассматриваться в контексте профессиональных обязанностей менеджера, руководителя, судьи, телохранителя и др., при этом имеются в виду всегда конкретные условия. связанные с профессиональной деятельностью. «Сущность психической устойчивости… …представляется… …как специфическая личностно-профессиональная ориентация, направленность на определенные цели» [54. С. 14].

Узконаправленная профессионально-целевая ориентация приводит к тому, что психическая устойчивость становится «…порой тесно связана с негативными последствиями для психического и физического здоровья человека, которое, в свою очередь, является одним из важнейших объективных условий эффективной профессиональной деятельности…» [36. С 3].

В этом контексте психическую устойчивость связывают со способностью субъекта деятельности успешно противостоять экстремальным факторам которая обусловливается эмоционально-волевой устойчивостью, такими качествами как развитый интеллект, коммуникативная компетентность, а также различными профессиональными навыками и умениями, обеспечивающими успех в конкретной профессиональной деятельности [15; 74].

Таким образом психическая устойчивость «…характеризуется устойчивостью конкретных психических (эмоциональных, волевых,

стр. 299

 

личностных и т.д.) составляющих к, очерченным определенным кругом факторам, характеристикам внешней среды…», связанным с характерными особенностями профессиональной деятельности, и «…не может быть всеохватывающей интегральной характеристикой личности…», психическая устойчивость это «…устойчивость к изменениям конкретных параметров внешней среды» [15. С. 16].

Подробно разрабатывавшееся в отечественной психологии понятие «устойчивости личности» (Божович, 1966; Чудновский, 1968–1981; Петровский, 1975) [9; 51; 71–73] трактовалось преимущественно в контексте «нравственной устойчивости». Так, в статье «Устойчивость личности как проблема психологии воспитания» В. Э. Чудновский писал: «В проблеме устойчивости личности можно выделить разные аспекты: устойчивость поведения как результат последовательного стремления человека к определённой заранее поставленной цели; устойчивость научных взглядов и убеждений; устойчивость как результат ориентировки поведения на определённые «нравственные инварианты». … В ряде случаев мы употребляем понятие «устойчивость личности» вместо понятия «нравственная устойчивость личности», понимая что первое понятие шире второго. При этом мы исходим из того, что нравственная устойчивость личности – одна из наиболее существенных характеристик устойчивости личности в целом, в известном смысле её фундамент» [71. С. 43].

В контексте обсуждения проблемы нравственной устойчивости личности А. В. Петровский (1975) акцентировал внимание на необходимости отличать нравственно устойчивую личность, способную противостоять внешним влияниям, следуя своим убеждениям, намерениям и целям, от «нонконформиста», настроенного на противостояние любым влияниям из вне, независимо от их содержания и направленности [51].

Формирование представления собственно о психологической устойчивости как самостоятельной категории и базовой характеристике личности [34; 35] происходило постепенно в контексте развития отечественной и мировой психологической науки на основе синтеза и взаимного влияния различных теоретико-методологических подходов, пытающихся  предложить наиболее полные и адекватные концептуальные модели психики, как явления, с одной стороны, сохраняющего в определенном смысле и степени свою неизменность, а с другой стороны,  постоянно изменяющегося, приспосабливающегося к среде своего существования и, в то же время, способного в определённой степени приспосабливать среду, применительно к своим потребностям и задачам [5].

Значительное место исследование проблемы устойчивости как равновесного состояния системы, сохраняемого путем её про-

стр. 300

 

тиводействия внешним и внутренним факторам, нарушающим это равновесие, получило в работах отечественных психологов – Л. С. Выготского, Л. И. Божович, С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, Б. Ф. Ломова [10; 13; 37; 38; 57]. При этом, в соответствии с принципами деятельностного подхода в психологии, особое внимание уделялось той стороне функционирования системы, которая связана с самоорганизацией деятельности и поведения, созданием алгоритмов или моделей, целенаправленно изменяющих действия и функционирование системы, улучшающих её взаимодействие со средой [5].

Занимающие значительное место в западной психологической науке направления, которые можно в широком смысле назвать «психоаналитическими», склонны к интерпретации явлений, близких по содержанию феномену психологической устойчивости, в контексте конфликтного взаимодействия психических структур «Я», «Сверх-Я» и «Оно». Одним из путей разрешения этого конфликта является выработка «Я» психологических защит (вытеснение, отрицание, проекция, рационализация, регрессия и др.), играющих важную роль в сохранении устойчивого динамического равновесия психических процессов. Нарушение этого равновесия приводит к снижению устойчивости психики, вплоть до её дезинтеграции с исходом в различные девиации поведения или даже более или менее тяжёлые психические заболевания [2; 66; 67; 75]. Таким образом, разработанное в рамках психоаналитической парадигмы представление о «силе Я» может рассматриваться как эквивалент феномена психологической устойчивости личности.

В целом, подвергнув анализу доступные научные данные, связанные с разработкой понятия психологической устойчивости личности, мы склонны разделить мнение профессора Е. П. Крупника, высказанного им со ссылкой на других авторов [3; 4; 22–24; 26; 28; 65; 70; 72; 79], о том, что данная категория остаётся недостаточно изученной как в теоретическом, так и в экспериментальном планах, «… несмотря на то, что она давно и систематически исследуется в зарубежной и отечественной психологии» [29. С. 129; 30. С. 12].

При этом определение категории «психологической устойчивости личности», по мнению автора, сталкивается со сложностями, которые возникают из-за подмены понятия «устойчивость» понятием «стабильность» или «ригидность» (либо эти понятия рассматриваются, как синонимы). Такой подход Е. П. Крупник определяется как парадигмальная альтернатива «стабильность (ригидность) – изменчивость (лабильность, флексибельность)» и лишает специфического содержания категорию «психологическая устойчивость», создавая «…ложную перспективу в изучении этой фундаментальной характеристики всех психических проявлений личности». [29.С.12; 30.С.129].

стр. 301

 

Стабильность (ригидность) и изменчивость (флексибельность) личности имеют двойственную природу. Стабильность, с одной стороны, предстаёт как последовательность поведения, целенаправленность действий и сохранность психики в меняющихся обстоятельствах, с другой стороны, может представать как ригидность, тугоподвижность психических систем в обстоятельствах, требующих гибкости и пластичности поведения. Также и изменчивость имеет амбивалентную природу, может способствовать совершенствованию личности, определяя её динамику, но может вести личность к распаду, к «хаосу». [29; 30].

Понятие «психологическая устойчивость личности» рассматривается Е. П. Крупником  как категория и базовая характеристика личности [30].

Е. П. Крупник определяет понятие «психологическая устойчивость личности» как «…подвижное равновесное состояние системы» (личности), «сохраняемое путем ее противодействия нарушающим это равновесие внешним и внутренним факторам, с одной стороны, а с другой – как целенаправленное нарушение этого равновесия в соответствии с задачами, возникающими при взаимодействии системы со средой. Относительно этих задач система формирует внутреннюю модель внешней (проблемной) ситуации, которая и определяет ее поведение». [29.С.12; 30.С.129; 31.С.2].

Рассматривая предысторию формирования категории «психологическая устойчивость» Е. П. Крупник отмечает, что ещё У. Джемс, изучая «…особенности индивидуального сознания, отметил, что его роль и функция состоят в возможности приспособления к различным ситуациям … либо повторяя уже выработанные формы поведения (ригидность), либо изменяя их в зависимости от обстоятельств (изменчивость), либо, наконец, осваивая новые действия» [30. С. 2]. Именно последний способ поведения Е. П. Крупник обозначает с помощью понятия «психологическая устойчивость личности» [30].

По мнению Е. П. Крупника именно категория «психологической устойчивости личности» способна преодолеть методологическую ограниченность парадигмы стабильность/изменчивость поскольку она характеризует личность «с принципиально иной стороны» [30. С. 13]

М. Тышкова (1987) определяет психологическую устойчивость как целостную характеристику личности, обеспечивающую «…её устойчивость к фрустирующему и стрессогенному воздействию трудных ситуаций. Она вырабатывается и формируется одновременно с развитием личности и зависит от типа нервной системы

стр. 302

 

человека, от опыта личности, приобретенного в той среде, где она развивалась, от выработанных ранее навыков поведения и действия, а также от уровня развития основных познавательных структур личности» [64. С. 27].

Л. В. Куликов определяет психологическую устойчивость как качество личности, отдельными аспектами которого являются 1) стойкость (стабильность), 2) уравновешенность (соразмерность), 3) сопротивляемость (резистентность) [35. С. 88, 92].

Е. П. Крупник останавливается на содержательном отличии понятия «психологическая устойчивость личности» от понятия «адаптация» [31], подчёркивая отсутствие в концепции адаптации Ж. Пиаже содержательной характеристики самого процесса равновесия аккомодации и ассимиляции, оптимальное сочетание которых является условием успешного взаимодействия человека и среды.  [31].

Распространённая  трактовка категории «адаптация» в общей психологии восходит к взглядам Ж. Пиаже и определяет адаптацию как единство противоположно направленных процессов: аккомодации и ассимиляции. Аккомодация обеспечивает модификацию функционирования организма или действий субъекта в соответствии со свойствами среды. Ассимиляция же направлена на изменение компонентов среды, переработку их в соответствии со структурой организма или включение в схемы поведения субъекта. Процесс аккомодации обозначают как «адаптацию в узком смысле», тогда когда говорят об «адаптации к среде». Совокупность же процессов аккомодации и ассимиляции, правомерно называть «адаптацией в среде» («адаптацией в широком смысле»). Данная трактовка адаптации принимается как в психологии, так и в биологии [6; 31; 55; 82].

Каждый человек в той или иной форме и степени, на микро- и макроуровне, неразрывно связан с социальной средой, которая является основной средой существования личности. [31; 35]. Применение понятия психологической устойчивости личности, и «разведение» его с понятием «адаптации» расширяет возможности исследователя, позволяя тоньше дифференцировать и точнее интерпретировать сложное социальное поведение, как явление, в первую очередь, «психологическое».

Рассматривая значение понятия «адаптация» для психологи личности Г. А. Балл (1989) пишет: «При исследовании взаимодействия индивида с социальной средой надо учитывать многослойное строение обоих компонентов системы «индивид–среда». Фиксируя внимание на тех или иных «слоях», приходится по-разному квалифицировать одни и те же, в объективном проявлении, события» [6. С. 97]. Например, подвиг, акт самопожертвования может рассма-

стр. 303

 

триваться как антиадаптивное поведение в отношении сохранения жизни и высокоадаптивное в плане сохранения личности. [6].

В контексте концепции психологической устойчивости личности такой поступок может интерпретироваться, как поведение, определяющееся внутренними моделями внешней ситуации, целенаправленное нарушение равновесия в соответствии с задачами, возникающими при взаимодействии личности с социальной средой. Таким образом, данный вариант сложного социального поведения мог бы быть описан, как пример высокой психологической устойчивости личности. С другой стороны, физиологические и психофизиологические процессы, происходящие в организме человека, направленные на наиболее полное, на сколько это возможно в конкретных условиях, приспособление к трудностям, сопровождающим совершение подвига, могли бы описываться и интерпретироваться в контексте понятийного поля категории «адаптация».

Раскрывая связь психологической устойчивости с адаптацией, Л. В. Куликов обращает внимание на необходимость, при рассмотрении понятия «психологическая устойчивость», не преуменьшать значение внешней активности (экстраактивности), по сравнению с адаптацией и адаптивностью, приспособлением к среде. Л. В. Куликов замечает, что часто (и не всегда осознанно) большее внимание уделяется воздействию среды на человека, который, как будто бы, только реагирует и адаптируется. А на самом деле, и чрезмерный акцент на адаптации, и чрезмерное ударение на экстраактивности, снижают психологическую устойчивость. В то же время, именно сбалансированное сочетание экстраактивности и адаптации поддерживает психологическую устойчивость. «При отказе от активности, направленной на предметную или социальную среду, уменьшается независимость человека от нее. …адаптация необходима для психологической устойчивости, но и сама успешная адаптация невозможна без достаточной психологической устойчивости» [35. С. 112].  

Рассматривая структуру психологической устойчивости Л. В. Куликов отмечает, что под стойкостью подразумевается «…способность противостоять трудностям, сохранять веру в ситуациях фрустрации и постоянный (достаточно высокий) уровень настроения» [35. С. 88], которая «…проявляется в преодолении трудностей как способность сохранять веру в себя, быть уверенным в себе, своих возможностях, как способность к эффективной психической саморегуляции. …в сохранении способности личности функционировать, осуществлять самоуправление, развиваться, адаптироваться» [35. С. 88–89]. В качестве одной из сторон стойкости Л. В. Куликов выделяет приверженность избранным

стр. 304

 

идеалам и целям, что возможно только при экзистенциальной определённости – переживании удовлетворения основных потребностей, самореализации, присутствия смысла жизни и привлекательных жизненных целей [35].

В понятие «стабильность» входит стабильность, надёжность в профессиональной деятельности, достаточно полно исследованной Г. С. Никифоровым [44–47].

Также  устойчивость «…предполагает совокупность адаптационных процессов, интегрированность личности в смысле сохранения согласованности основных функций личности, стабильности их выполнения. Стабильность выполнения не обязательно предусматривает стабильность структуры функций, но скорее предполагает ее достаточную гибкость» [35. С. 90].

Уравновешенность Л. В. Куликов понимает как «…соразмерность, равновесие постоянства и изменчивости личности. …способность соразмерять уровень напряжения с ресурсами своей психики и организма. Уровень напряжения всегда обусловлен не только стрессорами и внешними обстоятельствами, но и их субъективной интерпретацией, оценкой. Уравновешенность, как составляющая психологической устойчивости, проявляется в способности минимизировать негативное влияние субъективной составляющей в возникновении напряжения, в способности удерживать напряжение в приемлемых пределах. Уравновешенность – это также способность избегать крайностей в силе отклика на происходящие события. То есть, быть отзывчивым, чувствительным к разным аспектам жизни, неравнодушным, с одной стороны, и не реагировать слишком сильно, с повышенной возбудимостью, с другой» [35. С. 90–91].

В психологической устойчивости, по мнению Л. В. Куликова, важна также соразмерность приятных и неприятных чувств. «Сниженная стойкость и уравновешенность приводят к возникновению состояний риска (состояний стресса, фрустрации, предневрастенических, субдепрессивных состояний)» [35. С. 91].

Л. В. Куликов также поддерживает взгляды А. В. Петровского (1975) о необходимости для психологической устойчивости способности противостоять внешним влияниям, следуя своим намерениям и целям [51]. Эту способность Л. В. Куликов называет сопротивляемостью, способностью сопротивляться тому, что ограничивает свободу выбора, в качестве важнейшей стороны её, выделяя свободу от зависимостей (химической, интеракционной, акцентированной однонаправленной поведенческой активности) [35. С. 91].

Л. В. Куликов, настаивая на рассмотрении настроения не как состояния, а как звена взаимосвязи структур личности с различными компонентами психических состояний (чувствами и эмоциями, пе-

стр. 305

 

реживаниями событий, происходящих в духовной, социальной и физической жизни личности, психическим и физическим тонусом индивида), являющегося в этом качестве устойчивым компонентом психических состояний, отмечает большое значение настроения в структуре психологической устойчивости, как звена через которое сниженная в результате внешних или внутренних причин психологическая устойчивость влияет на психическое состояние, изменяя его в негативном направлении [33].

М. Тышкова (1987), описывая условия, в которых проявляется психологическая устойчивость, ссылаясь на A. Fraczekи M. Kofta(1975), останавливается на интерпретации понятия «стресс», как изменений, происходящих в психологических механизмах регуляции и действиях субъекта под влиянием трудных ситуаций разного типа [86], а понятие стрессоустойчивости интерпретирует как близкое к эмоциональной устойчивости, устойчивости к сильному эмоциональному возбуждению (активации) [64].

Под трудной ситуацией М. Тышкова понимает ситуацию, в которой «…система отношений личности с ее окружением характеризуется неуравновешенностью, либо несоответствием между стремлениями, ценностями, целями и возможностями их реализации, либо качествами личности» [64. С. 28]. Среди трудных ситуаций М. Тышкова выделяет следующие группы: «… 1) трудные жизненные ситуации (болезнь, опасность инвалидности или смерти); 2) трудные ситуации, связанные с выполнением какой-либо задачи (затруднения, противодействие, помехи, неудачи); 3) трудные ситуации, связанные с социальным взаимодействием (ситуации «публичного поведения», оценки и критика, конфликты, давление)» [64. С. 28]. При этом под ситуацией «публичного поведения» (socialexposure) понимается ситуация, в которой человек, выполняющий какое-либо действие в присутствии других людей, является объектом их внимания [64].

Отмечая, что основной средой существования личности является социальная среда, Л. В. Куликов останавливается на рассмотрении психологической устойчивости в межличностном взаимодействии, как принципиально важном аспекте психологической устойчивости в целом. При этом он соглашается со взглядами Е. И. Крукович (1991), которая в межличностном взаимодействии на передний план выдвигает уверенность, способность к уверенному самоутверждающему поведению, которое «…проявляется в умении выражать свои мысли и чувства в социально приемлемой форме, т. е. не унижая при этом достоинства других; в готовности принимать на себя ответственность за свои действия; в конструктивном подходе к решению проблем; в стремлении не ущемлять

стр. 306

 

Продолжение статьи.

Окончание статьи.

Литература.

 

 


Если Вы хотите поддержать меня, поблагодарить, без причины или по причине хорошей работы, или хотите помочь моей баготворительной просветительской деятельности:

Карта Приватбанка:

5457 0822 7888 8925

Простаков Михаил Юрьевич

 

Община Виссариона

vissarion.ru
Виссарион и Община Виссариона

Последний завет

slovo.vissarion.ru
Слово Виссариона

Квартиры посуточно

www.ukrflats.com
Квартиры посуточно Одесса, Киев, Львов, Украина

Недвижимость Украины

garna.net
Квартиры, Дома, Участки, Офисы, Аренда, Продажа, Посуточно